Поэт, прозаик, драматург, лауреат премии «Золотая маска» – так представили литератора Дмитрия Данилова в областной научной библиотеке имени Н. А. Добролюбова, во второй раз побывавшего в Архангельске.
Первый – в 2009 году, когда пробыл в городе на Двине всего несколько часов и не мог в полной мере ощутить дух Поморской столицы. И вот двенадцать лет спустя он снова здесь – добродушный, вальяжный, небрежно одетый, ну совсем не похожий на мэтра, «инженера человеческих душ» и властителя дум.
Дмитрий больше похож на блогера, хотя блогерского опыта не имеет, блогеров почти не читает, общается с читателями только в социальных сетях. «Дмитрий Алексеевич», – обращаются читатели. «Просто Дмитрий», – поправляет он.
«Нетеатральный» драматург, безрифменный поэт
Первые впечатления – красивая набережная и большая река, которая «добавляет большое количество очков». Примерно то же самое в прошлом году сказал архангелогородцам уралец Алексей Сальников, сравнивший нашу Двину-матушку с их Исетью – не в пользу последней. К Архангельску Дмитрий относится с большим уважением – все-таки первый порт России.
За спиной у Дмитрия – роман нон-фикшн «Горизонтальное положение» (основан на личных впечатлениях автора), серия пьес, одна из которых, «Человек из Подольска», экранизирована. А еще он пишет верлибры – свободные стихи без рифм.
Общение автора с читателями в рамках «Территории текста» началось с пресс-конференции, продолжилось мастер-классом «Как стать и быть читателем», затем – читка пьесы «Сережа очень тупой» в исполнении актеров Архангельского молодежного театра и, наконец, собственно разговор с читателями. Итого три с половиной часа литмарафона с небольшими перерывами. «Я совершенно не театральный человек», – поскромничал он, однако разговор все равно постоянно возвращался к театру.
Есть ли кризис в театре? «Десятки драматургов, какой тут кризис», – не соглашается Дмитрий. Как переработать прозу в пьесу? Если она построена ни живой речи, на диалогах, то можно. Более того, бывает пьеса, на которой можно написать повесть.
«Сколько времени занимает текст?» – вопрос от начинающей писательницы (имелось в виду, как уложить размах авторской фантазии в прокрустово ложе театральной постановки). «Внутренний хронометраж у меня есть, – поясняет драматург. – Этот текст на полтора часа, этот – больше». При этом режиссер может как растянуть пьесу, так и сжать.
От драматургии – к поэзии. «Почему вы пишете именно верлибры?» – вопрос от нашего корреспондента.
– Я не очень верю в стратегию творчества, – пускается в рассуждения Дмитрий Данилов. – Организованный силлабо-тонический стих для моих целей не нужен. Русский язык дает бесконечное разнообразие рифм, но мне это не нужно.
Описание кусков реальности
Актуальнейший вопрос для пишущих – как издаться? Для начала попробовать сделать это за собственные средства – с этого начинал, например, Осип Мандельштам. А потом – искать своего издателя, публиковаться в Интернете. А утверждать, что никуда не пробиться, в большую литературу новичка не пустят, все решают деньги, – зачем ударяться в такой пессимизм?
По-прежнему в России издаются толстые литературные журналы, вот только тиражи их упали по сравнению с советским временем. По-прежнему высоко котируется «Новый мир».
Вопрос из разряда вечно злободневных – как отличить писателя от графомана? «Универсального способа нет», – улыбается Дмитрий. Хотя встречаются просто уникальные случаи, когда автор просто не владеет литературным языком. Это как в музыке отсутствие слуха.
Еще один заковыристый вопрос: появился ли у современной литературы свой язык? «Особого языка нет, но если удастся выработать свой язык…» – пытается найти ответ автор. Вообще же настоящий писатель должен знать систему литературных координат. То есть ему необязательно прочесть всего Кафку, но не знать, кто такой Франц Кафка, стыдно. «Надо читать, надо ориентироваться в том, что было».
А вот и пресловутый нон-фикшн. Дмитрий Данилов пишет невыдуманную прозу, а вот сюжеты пьес – это уже плод авторской фантазии, на которую опять-таки наталкивает жизнь. Как это случилось с пьесой «Сережа очень тупой». А вообще – «пиши о том, что тебе интересно, хоть нон-фикшн, хоть придуманную историю».
– Как рождаются произведения? Сколько писатель вынашивает свое детище?
– «Человека из Подольска» я выдумывал три года. Я все придумываю довольно долго. Проза – это описание кусков реальности. И у меня нет «нормы выработки» («ни дня без строчки»).
– Кого из современных писателей вы читаете? – звучит вопрос, видимо, с надеждой, что Дмитрий порекомендует кого-то из любимых авторов. Но для этого, объясняет он, «нам с вами надо сидеть пять-шесть часов». Вообще же следует изучить шорт-листы премий «Большая книга», «Нацбест», «Ясная Поляна», премии имени Андрея Белого.
Свои тексты надо любить
А как писатель относится к критике? Тем более если это не просто критика, а жесткий разнос, спросил наш корреспондент. Собственно говоря, с изничтожающей критикой он в своей творческой жизни не сталкивался.
– Нет, мне не все равно. Гораздо приятнее читать положительный отзыв. А если негативный, основанный на непонимании, бывает неприятно. Но не надо делать из этого далеко идущих выводов. Если критик был корректен, я буду как к человеку к нему хорошо относиться.
И вообще, отметил писатель, «свои тексты надо любить, а не желающие любить найдутся».
Есть ли в произведениях самоцензура? «Стараюсь воздерживаться от политических высказываний», – честно признался писатель. А еще он не любит в чужих текстах, когда под именем вымышленного персонажа выводится конкретный человек. «Я это не люблю. У меня такого не было».
При экранизации к тексту надо относиться бережно, убежден Дмитрий, ведь случается, что автор просто не узнает своего экранизированного произведения и требует убрать свое имя. К счастью, при экранизации «Человека из Подольска» основной текст остался, хотя в фильме добавлены сюжетные ходы, новые персонажи. Из экранизаций классики Дмитрий Данилов больше всего ценит «Собачье сердце», считая, что фильм Владимира Бортко вышел лучше и глубже, чем булгаковский первоисточник.
А если литературный редактор меняет текст? «Такое бывает часто, хотя далеко не всегда», – отвечает писатель. Тут надо иметь в виду, насколько важна для автора публикация именно в этом издательстве или журнале.
Если автор имеет дело с серьезным изданием, то… лучше быть поскромнее – например, напечататься в издательстве Елены Шубиной считается большим успехом для автора, так что лучше не спорить с редактором, а внести нужные изменения в рукопись. То же касается и других ведущих издательств России.
Наверное, самое необычное произведение, над которым работал автор, – «гастрономическое либретто» для мюзикла. Его герой готовит итальянский обед из трех блюд, и все рецепты либреттист должен выдать в поэтической форме. В гастрономии Дмитрий не силен, никогда не делал культа из еды и, услышав предложение знакомого композитора, схватился за голову: какой бред! Однако потом собрался с мыслями, вдохновился – и получилось!
Вглядываясь в повседневность
Пьеса «Сережа очень тупой» носит абсурдистский характер. А толчком к ее появлению послужил звонок от курьера: «Буду в течение часа». Автор хитро обыграл фразу: к получателю посылки, которой он и не заказывал, являются сразу три разновозрастных курьера, Коля, Николай и Николай Степанович усаживаются на диван и в течение часа мучают его «задушевным» разговором. Ведь сказали же, что будут «в течение часа»… Вспоминается в этой связи фельетон Власа Дорошевича «Дело о людоедстве»: купец заявляет, что «ел пирог с околоточным», последний куда-то пропал, и купца арестовывают по обвинению в… людоедстве.
Все-таки до чего хитер и многозначен русский язык! А еще пьеса настраивает на эзотерические параллели: к мастеру Хираму явились три злоумышленника, Джубела, Джубело и Джубелум и в ответ на отказ раскрыть секреты своего мастерства убили его. Не знаю, держал ли автор в уме старую масонскую легенду… Во всяком случае, в пьесе с тремя Николаями все заканчивается мирно и бескровно.
Публика аплодировала актерам Молодежного театра, устроившим читку пьесы, которую, быть может, оценил бы и упоминавшийся выше Кафка.
Писательское кредо Дмитрия Данилова «Скучное – это самое интересное», скучное – в смысле обыденное, в котором при желании можно найти изюминку, абсурдинку и из банального визита курьера с посылкой (кстати, что было в той посылке, автор так и не раскрыл) сделать забавную историю.
– Мне интересно вглядываться в повседневность. Мы живем в мире повседневности. Среди нас нет великих героев, мы не совершаем подвигов. Но в каждом человеке живет некий исследователь.
Анатолий Беднов, фото: vk.com/dobrolubovka
